Прибрежные деревни Кирьяжского погоста

Авторы: И. Петров, М. Петрова.
Источник: www.kirjazh.spb.ru

Содержание

Остановка № 8. Лапинлахти

Первое упоминание деревни Лапинлахти (в переводе: "Лопарский залив") относится к 1500 году, когда Корельский уезд входил в состав Московского государства. Рядом находились подворья Валаамского и Коневского монастырей и менее известного монастыря Иоанна Предтечи из города Корелы. Согласно переписным книгам XVII века, здесь стояла церковь Успения Богородицы.

В том столетии по Кирьяжскому (Куркиёкскому) погосту шведы прошли огнём и мечом. В первую очередь сжигались православные церкви и часовни, велось насаждение лютеранства. Православные карелы стойко держались своей веры и, не захотев принять чуждого им лютеранского учения, покинули территорию Приладожья. Ушло 95 % коренных жителей, оставив свои поля, дома, нажитое добро. Постепенно эти земли были заняты пришлым финским населением.

В местечке Рюхмялахти жили с давних пор. Население его было православным, на скале Михкали стояла церковь. У берега сегодня можно увидеть причалы, сложенные из груды камней, – явные свидетельства древности этих торговых путей. А на пологом склоне Лапинмяки остались судилищные камни.

Церковь Успения Богородицы в Лапинлахти действовала до 1630-х годов, последним её настоятелем был священник Матфей. После его ухода в Олонецкий край церковь простояла ещё несколько десятилетий в запустении. По неизвестной причине шведы её не сожгли, – вероятно, из-за удалённости от центра. Судебные записки того времени свидетельствует о явной вражде завоевателей к оставшемуся православному населению.

Ненависть к Православию была настолько сильна, что, несмотря на договорённость между русским царём и шведским королём о терпимости к другому вероисповеданию, нападки продолжались. Так, один православный прихожанин, житель Лапинлахти Тимофей Омельянов, пользуясь законным правом, подтверждённым шведским королём, по наивности обратился к куркиёкскому лютеранскому пастору Петрусу Петринусу и его помощнику Нило Кроку с просьбой отслужить молебен в церкви Успения Богородицы. Они согласились, замыслив недоброе. Поехали в Лапинлахти. Проделав путь длиной почти в 30 километров, они вошли в церковь и на глазах у местных жителей сорвали храмовую икону и растоптали её со словами: "Вот что осталось от вашей русской веры".

Во все времена считалось самым постыдным отречься от веры отцов, от своей Родины, от своих корней, от своей истории и принять чужую веру. Тимофей Омельянов был православным карелом, и веры своей держался крепко. И когда при нём случилось осквернение святыни, он понял, что к суду совести этих людей взывать бесполезно, и обратился в гражданский суд.

В то время законы соблюдались строго, тем более – королевские указы. Судебные записки, сохранившиеся в шведских архивах, донесли до нас подробности этого дела. Стало известно оно и русскому царю. В 1685 году русский купец Иван Семёнов прибыл в Куркиёки (на шведскую сторону) по торговым и иным делам. В его тайном донесении в Москву упоминается церковь во имя Успения Богородицы, которая тогда ещё стояла в Лапинлахти. Это было последнее письменное свидетельство о древнем храме.

С тех пор минуло два века – церковь разрушилась, память о ней почти утратилась. Правда, на картах 1930-х годов сохранились топонимы: "Церковная гора", "Церковный мыс", "Святое озеро", "Святая гора" (конечно, в переводе с карело-финского).

Предания Теодора Швиндта перекликаются с ценными свидетельствами финнов, проживавших до войны в Лапинлахти. Со слов бывших жителей этой деревни, которые нередко приезжают в наш район навестить родные места, стала известна гора, где стояла церковь. Оказалось, что вплоть до XIX века было действующим небольшое кладбище, расположенное за густым ельником. Рассказывают, что с мыса Кирккониеми какой-то пастух сбросил в залив старый железный крест. Случилось это во время Первой мировой войны. Кладбище использовалось до конца XIX века. Осенью 2001 года на мысу Кирккониеми ("Церковном") в память о древней церкви был установлен поклонный крест. Он находится на естественном возвышении и, как в прежние времена, служит ориентиром для путешественников.

Финны с большой любовью вспоминают свою родину. Вот что написано об этом месте в книге "Из деревни в деревню": "Вдалеке, сливаясь с горизонтом, виднеется остров Хяйнесенмаа. Виден и остров Верккосаари. В 5 километрах к югу находится Марьянсаари, берег этого острова галечный. На большом камне обыкновенно сидит чайка. Неподалёку, на острове Эсусаарет, гнёзда с желтоватыми яйцами.

У живописного берега тихо плещется вода, мягко покачивая бревно. Но спокойствие сменяется бурей, которая хотя и опасна, но удивительно привлекательна. Гул бушующей в гротах воды иногда долетает до Лопотти (ныне посёлок Куркиёки) и Элисенваары. Если хочешь испытать сильные ощущения, поднимись на Раханиеми и, услышав, как грохочут волны десятибалльного шторма, разбиваясь о скалы, ты невольно почувствуешь смирение пред волей Творца.

Ладога и Лапинлахти неотделимы, как мать и сын. Не было в волости другой деревни, которая бы так смело открывалась навстречу Ладоге".

В этой прибрежной зоне находится остров Ристисаари. Он называется так потому, что там на самом высоком месте стоял когда-то путеводный крест. На мысу Раханиеми в древности было торговое место. На мысу Куркиниеми стоял маяк с красным и зелёным секторами, жители прибрежных деревень хорошо его знали. Смотритель маяка жил неподалёку.

А вот залив Яатярви – настоящий клад для исследователей природы. Расположен он в 12 километрах от посёлка Куркиёки, представляет собой фьорд с высокими обрывистыми берегами, который через 5 километров расширяется, превращаясь в озеро. Залив очень живописен. Название его происходит от русского топонима "Святое озеро". Здесь растут многолетние водные травы семейства рдестовых, которые образуют заросли в водоёмах. Есть тут и длиннолистый, и туполистый, и блестящий, и окунёвый, и травяной, и ручейный рдесты, а также ряска, пузырчатка, жёлтый ирис.

Побережье Лапинлахти необычайно интересно и живописно. Можно высадиться на берег и пройти по гладким раскалённым солнцем скалам, а потом оказаться на песчаном участке. Неожиданно снова появляются отвесные скалы, обрывающиеся в воду. Каждый заливчик здесь особенный. Обогнув очередной мыс, попадаешь в залив с совершенно иным видом. И даже если пройдёшь снова по тем же местам, обязательно увидишь какие-то изменения. Заметишь мимоходом вынесенное прибоем бревно, а в следующий раз оно уже наполовину будет занесено песком.

Деревня Лапинлахти была далеко от центра, и 17 километров до Лопотти летом преодолевали на моторной лодке, а зимой – по льду. До войны здесь ходили машины "комби", которые перевозили людей и грузы. В деревне занимались коневодством, держали племенных быков и жеребцов. Лошадей отправляли на продажу в Петербург. Также разводили пчёл и кроликов. Сливки возили на завод в Куркиёки. Весной хорошо ловились щуки, а осенью – ряпушка. Добывали также леща, язя, плотву, сига, лосося и корюшку. Деревенские умельцы мастерили кадки, ушаты, хомуты, а кроме того – лыжи и мебель. В 1938 году, после открытия курсов по пчеловодству, появились первые пасеки.

На полянах Ристахо и Суутаринахо играли в футбол, занимались гимнастикой, строили пирамиды. Спортсмены деревни принимали участие в празднике, проходившем в городе Сортавала. Был в деревне и свой оркестр. Музыканты играли на гитаре, кларнете, мандолине и кантеле.

Осталась любопытная характеристика Лапинлахти, из которой следует, сколь необычно её географическое местоположение: "Если услышишь, как на Раханиеми шумят прибрежные волны – жди мороза. Если доносится шум с Уккониеми – будет потепление со снегом, если с Куркиниеми – придёт мокрый снег, а с Хепосаари – сразу же пойдёт дождь. Душистые липы и кудрявые клёны, редкие растения и земляничные поляны – всё это Лапинлахти".

Сейчас этот берег необитаем, его скалы, поросшие скрученными от постоянных ветров соснами, круто обрываются в открытую Ладогу. Весной, когда трава ещё не полностью затягивает каменистые горки, видны остатки фундаментов домов и хозяйственных строений. Деревня Лапинлахти пострадала в послевоенные годы, в период централизации колхозов. По рассказам местных жителей, как-то в сухой год по траве пошёл пожар, пламя которого охватило около пятидесяти пустующих домов, разбросанных по отдалённым хуторам. Не уцелел ни один. Из-за большой удалённости сейчас сюда лишь изредка заходят рыбаки и охотники.

◄

►

 

---